Владимир Тарасов

Всё началось с точки.
Поначалу ею мало интересовались, никто толком внимания не обращал, и она спокойно пребывала где-то в нетях, не беспокоясь о настоящем. Да и о будущем. Это длилось долго. Поколения каллиграфов и писцов подрастали, мужали, черствели и увядали и исчезали одно за другим, они продолжали не придавать особого значения точке, она же, в свою очередь, мирилась с положением дел, совсем не подозревая о каких-то своих правах, потому и не заикалась. Не запятая ведь. И уж, конечно, не тире!
Но однажды, спустя многие годы после того, как всё и вся близ неё исчезло (включая несносную запятую), её осенило. Точка поняла свою исключительную роль во всём, да, во всём, и в строении мира, в том числе. Потому что она и только она, Точка – единственная свидетельница конца!
В самом деле, перед нею всегда что-нибудь говорилось (в письменном виде, к примеру), а значит, Точка хранит все тайны сказанного когда-либо и кем-либо (в письменном виде, к примеру) и представляет собой бездонный кладезь мудрости и прекрасных совершенств и дерзаний творческого духа. Точка, безусловно, является пупом пространства. Вообще! Всего и везде! Выводы, сделанные Точкой в результате головоломных размышлений, что и говорить, пошли ей на пользу. Если раньше Точка смиренно хирела где-то в нетях, то сейчас она быстро укрепилась в самомнении и, наконец-то, проводила досуг уверенно и плодотворно. Она вспоминала в поте лица всё ей известное, она становилась твёрже и твёрже, она собиралась довести до ума начатое дело! У Точки поднялась температура. Мы даже представить себе таких температур не можем, миллионы градусов по любой шкале ничто в сравнении с горячкой Точки.
Трудно было различить в те времена что-либо вокруг, Точка, правда, умудрялась, любуясь собою в предвечном экстазе, но мы бы с вами, например, не смогли. Точка превратилась в некий шарик чёрного огня, если можно так сказать, глядя со стороны. Но и «со стороны»-то не скажешь, поскольку не было никаких сторон, у пустоты сторон не бывает. Только центр. Н-нда, дела…
Мы не знаем, как долго длился процесс самолюбования Точки. Может быть миллиарды лет, нельзя забывать – Точка хранила все тайны когда-либо сказанного! И помнила все знаки препинания вплоть до восклицательных! А ведь нужно было ещё аккумулировать эти тайны, включая знаки дегенеративного препинания. Это не каждому дано. Так что мы даже приблизительно не в состоянии указать сроки. А на невинный вопрос: Сколько было месяцев в нулевом астрономическом году? – ни одна из академий не откликнулась. Им должно быть стыдно, этим господам, увиливание от ответа – несмываемое пятно позора на ризах правдивой Физики, пся крэв!..

Но мы отвлеклись.
Точка была сообразительной. В этом ей никак не откажешь. Несмотря на внутренний гнев, распирающий её вследствие тотального непризнания её несметных достоинств, она решила занять довольно скромное место, где-то очень далеко в пустоте. Так чтоб видели её все примерно с одинакового расстояния. И вот тут произошла каверза. Точка к своему немалому изумлению обнаружила полное отсутствие созерцающих глаз. Ни далеко, ни ближе – нигде. О Боже! Уже достигнув, казалось бы, совершенства в трудоёмкой науке долготерпения, Точка не выдержала горького яда этой обжигающей правды и взорвалась в праведном негодовании! Буквально. Т.е. – дословно!
Что тут началось!
Вы, надеюсь, способны понять, что означает Вселенский клубок долготерпения, его ядро. Все обиды (мельчайшие, самые ничтожные) собранные Точкой, вылетели, и дабы подальше от этого ада свалить, развили немыслимую скорость. В то же время совсем неожиданная вещь произошла: Пустота оказалась не жадной вовсе и преспокойно (с плохо скрытым сознанием благородства поступка) выделила место пребывания всем летящим обидам (даже мелким, мельчайшим, самым ничтожным), да, выделила без посягательств на качание своих прав.
Когда это произошло, споры идут до сих пор. Кто-то честно пытался вычислить, назвав даже сезон, и вдруг из тупика им. Золотых часов Гундяева раздаётся: не-не, это было 14 января, нам точно известно. Хотя часы в том тупике давно остановились. Не ходят. Т.е. не ходют. Точнее, они-то ходют, но назад. На зад… А вот нам самое время обвинить Пустоту в бездействии и преступном потакании маниакальной решимости Точки распространить свои обиды по всему свету.

Далее – как в сказке.
Наступила эпоха, так сказать, «позднего реабилитанса». Мы сознательно используем этот не новый термин, ибо само по себе это словосочетание является свидетельством перемен в общественном сознании. По крайней мере, фактически поголовное ледяное равнодушие, коим история Точки встречала себя среди людей, стало подтаивать. Оказалось – не все люди ленивы, тупы, завистливы и злобны. Некоторые расчетливы и трусливы, например. Некоторые алчны и лицемерны. Хотя большинство, конечно же, элементарно не желает знать ни о чём, лишь бы на душе было плюшево и спокойно.
Но есть исключения, слава Богу! Потому мы позволим себе небольшое отступление, ибо речь об исключительном человеке. Родился он в одном из благополучных мест Ближнего Востока, тогда ещё не отравленного политкорректностью. Автор этих строк не помнит доподлинно, где – то ли в турецкой его части по нынешним меркам, то ли в северной части Сирии. Однако забывчивость автора дела не меняет – этот человек появился на свет. Звали его Пифагор. Как это водится у людей, Пифагор рос, рос и вырос. Пифагор был статным красавцем, высоким мускулистым парнем царских, кажется, кровей, призванным преобразить тот упёртый мир. И ему это удалось! Не на все сто, но отчасти удалось. В нашем районе, следует заметить, даже отчасти – достижение. Пифагор посвятил немалое время учению в среде самых образованных на тот исторический период людей – в среде египетских жрецов. Говорят, он побывал и в Халдее, и где только не. Учение не прошло даром: впоследствии Пифагор стал одним из наиболее почитаемых лиц региона, а также – родоначальником весьма уважаемой науки, на минуточку. Да-да, его называют отцом математики и не зеленеют при этом. Другие утверждают, что он первый нумеролог среди белого населения Земли. Кто-то говорит о его тайной связи с рыбами и рептилиями. И достоверно известно, что в божественном пантеоне почитаемых личностей у одного ближневосточного народа, он занимает один из высших пьедесталов вслед за Моисеем и тестем последнего. Это вам не реалити-шоу!..

Как бы там ни было – Пифагору принадлежит мысль «мир начинается с точки», пришёл он к этой мысли, исходя из рассуждений, связанных как раз с геометрией: фигуры сами по себе сложны, линия – уже проще, с линий как бы и начинаются фигуры, но сама линия? Ну да, линия рождается из точки.
Ура! Мир был шокирован мудростью Пифагора и, в конце концов, возненавидел гения. Ему устроили засаду, огненную засаду, сколь ничтожен род людской! Но мысль Пифагора выжила. Тем самым роль Точки была реабилитирована, хотя бы частично. И не лишним здесь будет отметить: рудиментарные частицы и частички Точки, реликты, летящие, как попало и куда попало (лишь бы подальше от пережитого ада, смеем напомнить), оценили философское замечание созерцателя прямоугольных треугольников по достоинству. Идея, короче говоря, пришлась по вкусу. И мы пока не заинтересованы оспаривать этот момент – Пифагор всё-таки!
Прошло много лет. Страна, в которой Пифагор нашёл верных последователей и учеников, а, возможно, и собственную гибель, постепенно взяла верх над всей средиземноморской Ойкуменой, о да, мы имеем в виду могущественный Рим. Римляне – мудрый народ, они не стеснялись перенимать навыки в работе и изощрённые знания у безупречной Греции, не смущали римлян обвинения в слепом копировании и плагиате. Мы люди простые, ещё не очень отёсанные, поучимся у греков, рассуждали они, а воевать научим кого угодно. Да и справедливости – тоже. Потому римляне долго и упорно строили и процветали, сочиняли, порой, гениальные поэмы, в общем, доводили цивилизацию свою до цивильного лоска и блеска. И первыми отменили рабство, о чём нынешняя бестолочь не желает знать.
Они-то и додумались, вспомнив пифагоровы штаны, заняться снова точкой. Пока что не большой, а малой. Раз уж Пифагор тут так удачно вправлял мозги населению, давайте его идеей воспользуемся для записи счёта, решили они. Обозначим точкой отсутствие. Вот так будем вести счёт: точка, один, два, три, четыре и т.д. Если нет яблок, пишем точку, нашлось яблоко, пишем один, свалилось ещё яблоко – пишем два. Именно пишем точку, а не ставим точку, это мы, современники телескопа «Хаббл», с нашими извращёнными мозгами всю дорогу «ставим» точку, где надо и где не надо, без разбору. Не то у мудрого народа древней Италии, там: пишем точку. И никаких гвоздей!
Тем самым, кстати, римляне укокошили сразу двух линялых прытких зайцев. Во-первых, в дурацком споре о международном значении Точки, наконец, поставили точку. На поверку оказалось – они сделали правильно, поскольку все рудиментарные частицы и частички Точки, залетающие в этот мир, наконец, перестали пудрить мозги нашим предкам своим международным значением. Правда, и тут мы обязаны оговориться, это подействовало на короткий срок. Сравнительно короткий: споры улеглись, но, увы, не навсегда. А во-вторых, римляне, с присущей им решительностью, ограничили права точки пустотой, а, следовательно, великой Точки – великой Пустотой. Впрочем, о втором, фразой выше обозначенном зайце они, кажется, и не подозревали. Таково наше скромное убеждение, иначе они б не решились на чреватый поступок. (Ибо влепить точку на место пустоты – ну, вы понимаете, это скандал. Вселенский!)
Вот с этих убитых ненароком линялых прытких зайцев и начались абсурдные дела. Но – обо всём по порядку.
Шли годы. Текла вода (сверху). Иногда вместо воды текла лава, а землю трясло. Но годы всё равно шли, природа у них такая. Их было множество, и считать их мы отказываемся. Также мы отказываемся вдаваться в историю взаимоотношений тех или иных народов и государств. Скажем только, что точку внезапно отменили. Т.е. не напрочь отменили, а в счёте отменили: придумали ноль и заменили им точку. Что с нашей точки зрения является нонсенсом: как это точку заменить пустотой? Это подмена фактов, рябое мошенничество и фальсификация исторического масштаба! И вот тут мы вынуждены снова вспомнить о промахе римлян, ведь это они спровоцировали тёмные силы на такой шаг. Вы помните, о каких линялых прытких зайцах шла речь недавно? Во-во, об укокошенных! Тем не менее, римлянам не снилось даже, что их странноватое решение приведёт к такому катаклизму, и таки оно привело! Ну что тут поделаешь? Точку отменили, потом опять переместили, и вспоминали о ней лишь в конце фразы, оформленной в письменном виде. Правда, чтобы дискредитация точки прошла незаметно, додумались до невинных, на первый взгляд, а по сути хитрющих, с дальним прицелом ходов. Точкой облепили некоторые буквы кто выше, кто ниже, таким образом, несколько сразу точек над или под буквой перестало быть редкостью. Необходимо отметить, что вокруг букв выстраивались точки исключительно реликтового происхождения, иные же отметались безоговорочно прочь. Затем придумали точку с запятой заковыристой, знак умножения яблок на количество страждущих ртов, двоеточие и даже многоточие. Точке весь этот балаган не мог нравиться, ладно ещё её поместили выше запятой, проявив минимальное уважение, но многоточие! Это как прикажете понимать? Несколько точек, не имеющих значения ни точки-начала, ни точки-конца, это что за чёртова неразбериха?! Как они смели? Я теперь, вишь ли, посередь путей должна мается! – возмущалась Точка, т.е. не Точка, а её рудиментарные частицы и частички, летающие везде, где попало, еёйныя реликты, так сказать.

Однако времена меняются. Да простит нам читатель сию банальность, но мы не можем продолжить наше мрачное повествование без того, чтоб подчеркнуть этот факт. Да, бляха-муха, времена меняются! И вот настал грозный 20 век. Во всеоружии настал этот век, со всеми своими пилюлями. И нате вам – Точка засияла! Культ Точки достиг невиданного размаха: для неё специально сочинили Стандартную модель мироздания. Точке, конечно, льстило столь пристальное внимание, но своими мыслями по данному поводу она с нами поделилась. Чёрт возьми, говорила нам Точка (т.е. не Точка, а её рудиментарные частицы и частички, залетевшие к нам на ужин в открытую форточку), им стандартизация всего и вся необходима, не могут они без стандартов обойтись, что за штампованные мозги! Мы пытались её (т.е. их) успокоить, да куда там. И впрямь, не прошло и миллионной доли секунды на часах вечности, вокруг Точки нагородили горы нелепостей: Точка оказалась праматерью нас с вами, дамы и господа! На Точку навешали таких обязанностей, что ни одной многодетной матери никогда в самом страшном кошмаре не привиделось. Точка стала ответственной за всё: она и праматерь всей-всей-всей энергии, и праматерь плоти. Она великая мать разума, и мать наших с вами эмоций. Она же мать наших прегрешений, мать солнечного света, земных океанов, всех кроликов и собак на планете, включая ворон и майских жуков, и даже – мать Антарктиды!?!
Что сказать по этому поводу? Как бы вы поступили на её месте? Какими аргументами вы бы воспользовались?
Поначалу приятно сознавать, что ты у всех на устах, разумеется. С этим и стриженый баран согласится. Но рано или поздно приходишь в себя, если ты не баран. Точка тоже пришла в себя, встряхнулась. Донимает такой почёт, раздуваешься, забываешь о духовной аскезе. Словом, весь этот общепланетарный бред её достал. Я – мать Антарктиды? Да вы, ребята, случайно не с перепоя? Какие к чёрту кролики!? – кричала Точка во все лужёные горла рудиментарных частиц и частичек, еёйных реликтов, так сказать. Я в своё время, может, действительно перенервничала, упаковывая грёзы неслыханной красоты, дабы не исчезли сии драгоценности в беспредельном Хаoсе, но вы с вашими жидкими эмоциями и неврастенией здесь ни при чём!!! – орала Точка (точнее, еёйныя реликты) в неистовстве. – Уж кого-кого, а вас, недоносков, я не рожала, и кормить не собираюсь! Ну, вы понимаете – орал хор рудиментарных частиц и частичек, пролетавший в тот миг над Землёй, причём – все орали от первого лица. Это произвело оглушительный эффект, люди перестали друг друга слышать, ох, как надолго перестали, не пересказать.
Тут на беду проснулись математики от такого гама. Потомки тех самых, коих Пифагор некогда выдрессировал мыслить абстрактно. А математика – она блистательная царица! Фокусница небывалая, каких поискать, она моделирует миры! Её адепты вам докажут, что дважды два равно пяти, если вы будете при этом несколько снисходительны и бесконечно терпеливы. Впрочем, математикам наплевать на вашу доброжелательность. И законы у них странные. От глагола странствовать. Скажем, когда-то очевидная истина, может быть подвергнута ни с того ни с сего кардинальному пересмотру. Потому как Математика – великая колдунья – допускает! А если допускает, значит, тому и быть. Во как!

Возвращаясь к канве нашего мрачного повествования, мы справедливости ради должны отметить, что вместе с математиками проснулись и поэты. Но о поэтах повременим, о них позже, племя это исчезающее, его нравы и космогония требуют дотошного изучения, а своему слову они дают отстояться так долго, что нам спешить с рассказом о неожиданном их пробуждении не стоит. Итак.
Математики занялись тем, что есть, по их мнению. В частности, геометрия опять проявила себя. Все фигуры, дифференцированные до незримого состояния, сведены были к точке. К изначальной точке. О чём в древности было известно, как мы показали раннее, без того, без длинных формул. Стандартная модель, казалось бы, восторжествовала. Потирая руки в предвкушении, специалисты по «тонкой» материи брались рассчитать с помощью наших математиков, когда же наступил взлом кладезя долготерпения Точки. Однако время этого взлома приходилось постоянно откладывать. Поди предугадай, оправдывались дерзкие, как поведёт себя время в пространстве, свёрнутом в несколько спиралевидных плоскостей чуть ли не слипающихся друг с другом, как завёрнутый засушенный листок китайского чая. Потому время взлома всю дорогу откладывали на сотню-другую тысяч лет. Общего ажиотажа, те не менее, все эти мелкие факты не отменяли. И возражения, мы бы сказали даже – вопли рудиментарных частиц и частичек из космоса, людей не смущали, а если быть доскональным в этом щекотливом вопросе – попросту принимались в штыки. Культ Точки достиг заоблачных высот. Потому рудименты Точки слышали в ответ хамское: ты, деточка, сама о себе не знаешь, мы лучше разбираемся, убирайся за 14 миллиардов лет отсюда со скоростью света в зад, и тогда поймёшь, что к чему, я нэ сы пысын! Гады, ещё ругаются, обижались реликтовые, продолжая свой полёт в пустоту.
Тогда-то и встрепенулись поэты. Поэты, будь они земные, будь неземные, как правило, за справедливость. Для них это высшее мерило. Но справедливости не бывает без иерархии. Недолго думая поэты вычислили маршрут мысли фанатиков Стандартной модели. Не без помощи Канта. С Лапласом, если быть точным. Но Канта поэты перетащили на свою сторону быстро, подальше от Лапласа чтобы, нечего им вместе питаться солониной. Их, поэтов, всегда интересует то, чего нет. Потому лучшие из них сразу так и говорят: ежели по Канту (хоть и с Лапласом, но по Канту), Точке, получается, предшествовало нечто, из чего она превратилась в Точку. Да ещё и с неслыханным потенциалом. Точка появилась в Пустоте, в результате притяжения чего-то такого небывалого, что привело к взлому тайны и кладезя долготерпения Точки. В смысле, притяжение к тому привело. К перенапрягу сил и долготерпения. Ну, это, если по-вашему рассуждать. По-вашему ведь выходит как? Все реликтовые частицы некогда были сплочены воедино, в огненную массу, которой вы даже вычислить толком не можете ни одного параметра. Всё вокруг да около, приблизительно там, примерно тогда, видимо, на такой скорости, кажется с таким ускорением, хотя вне времени и вне хоть чего-то похожего на пространство. В Пустоте. Откуда в пустоте Точка? Единственным не внешним параметром вы можете назвать температуру Точки, насколько приблизительно – непонятно. Даже с цветом что-то неладно.

Пустота может породить лишь только подобное себе. А это уже наша вотчина, сказали поэты. Грёзы, принято среди сильно приземлённых считать, пустое занятие. Хм. Пустота порождает грёзы. Всякое подобное тянется к себе подобному и грёзы Пустоты тянулись, притягивались. Как долго это длилось, будет понятно из следующего. Пустота могла грезить пустое сто миллиардов лет, двести. Времени как такового нет. Это длилось вечность. Вечность не объемлема. Состояние вечности в покое бесцельно и лишено смысла. Если мы намерены обнаружить хотя бы малейший намёк на осмысленность природы и жизни, намёк на смысл существования вообще Вселенной, и образцов поведения в ней любых рудиментарных частей, частиц и частичек, включая самых избранных из реликтовых, мы должны допустить (как это любят делать математики), что Вечность невозможна в покое. Вечность возможна лишь в развитии. Только в развитии. Пустота приручила, овладела Вечностью. А та в свою очередь владеет прошлым и настоящим неограниченна в перспективе. Что очередной раз подсказывает нам о неизбежной динамике внутри Вечности. На то она и Вечность.
Место рождения грёз – Пустота. И место сплочения грёз – Пустота. Все мечты – братья, т.е. сёстры (о Боже!) и любовники (т.е. любовницы). Гравитация – по-вашему, а у нас это – Любовь.
Самой главной грёзой Пустоты (помимо овладения Вечностью) было создание чего-то такого, что могло бы осознать всю безграничную и бесконечную её ёмкость, её никем немыслимый и несравнимый ни с чем потенциал, всю щедрость этих грёз. Т.е. то, что способно оценить. Разум. Две категории созданные ею, а лучше порождённые ею – Дух созидания (одной из его ипостасей станет Любовь) и Разум. Первое мы называем Богом. Но Богом является Пустота, царство грёз. И потому Бога не дано нам увидеть. Пустота возможна во мраке. Её несметный потенциал должен быть скрыт от глаз, тем более, от глаз недостойных, к коим мы причисляем смертных. С другой стороны – все «вторичные» категории (Вечность, Дух созидания, Разум, Любовь, Красота и пр.) несут на себе печать Бога, божественные пустóты.
Для того чтобы оценить, нужен не только инструмент способный на это, т.е. Разум, но также и сам объект, неважно сколь подробен объект. Т.е. следующая Божественная грёза (из разряда первостатейной важности) сконцентрировалась на воплощении малых, чтоб не сказать, периферийных грёз. Дух созидания силой своей страсти, главным орудием Любви всё-всё-всё собрал в Точку. Что разумно. Таково происхождение очага Ойкумены. Далее – вам уже известно (если по-вашему рассуждать, подчеркнём). Нравится такой вариант защитникам Стандартной модели мироздания?

А не много ли у вас допущений, спросили поэтов на конференции, посасывая леденцы азиатской зависти. Всего лишь одно, ответили те, грёза. А у вас мнимых чисел сколько? Математические формулы описывают фигуры поведения материи в пространстве. Наше пространство ничуть не меньше и благотворней. Сообщим даже более того, мы работаем с незримым каждый день, слова также незримы, пока не записаны, как и числа. Слова подобранные невидимы вроде бы, но неизменно описывают ту или иную фигуру. Фигуру мысли, переживания, наблюдения, того и другого. И мы синтезируем незримости, слово есть производное грёзы насыщенной, грубо говоря, уплотнённой. Короче, нам видней, крикнул один из них. Из поэтов, бишь.

Всё пересказанное выше я изложил реликтам Точки, называемым рудиментарными, просто, рассказал. Поделился. Изобилие чисел мельтешит, слов меньше. Словами – экономней.
Реликты, что ко мне приспособились залетать, воскликнули хором: в сказке о Точке воспета Пустота. И этим вынесенным вердиктом поставили твёрдую точку в точечном диспуте. Точка.

ВТ